Родная кровь - Страница 99

Сначала посох, потом непонятный Дар Предков… Они сделали меня иным, добавили сил и могущества. Но справлюсь ли я? Выдержу ли подобную ношу? До сих пор я так и не разобрался, как работает Сила Предков — таинственное чародейство, доступное лишь людям. Магия Крови, мощная и запредельная, приходила на помощь лишь в отдельные моменты. На первый взгляд абсолютно случайно. Это не банальная сила Жизни людей. Можно было бы списать на ярость и жажду познания, свойственные человеческим существам. Но я прекрасно сознавал — все гораздо сложнее. Это Память бесчисленных поколений людей, что жили до меня, топтали землю, любили и ненавидели, сражались и строили. В Памяти — Знания. А знания, как известно, — сила.

Была еще другая неразрешимая дилемма. Обычная, даже повседневная. Но не менее гложущая и страшная. Вопрос терзал меня давно. Что делать и как быть? За Свободные Земли сражаться мне претило. Сам бы сжег эту проклятую страну вместе с глупыми и самодовольными людишками, которые неспособны по-настоящему любить, а могут лишь лгать, продавать и покупать, изыскивают способы телесного-удовлетворения… Но вот ведь сражаюсь. Без особого желания, словно из-под палки. Хотя надсмотрщик за спиной не стоит, плетью не бьет и не кричит. Тогда почему? Ведь мог остаться вместе с Ашем, жить счастливо и честно. Может, просто потому, что если уйду, то предам не Свободные Земли, а себя?..

В одном из коридоров я натолкнулся на Рола. Маленький лысый следопыт молча подошел ко мне и крепко обнял. В темных глазах промелькнуло дружеское тепло.

— Я слышал, что ты вернулся, — произнес воин, внимательно разглядывая меня. — Молодец, Эскер!

— Брось, Рол, — сказал я и смущенно отмахнулся. — Мне, как всегда, везет.

— Знаю я твое везение, — усмехнулся Рол. — Небось разворошил осиное гнездо перед побегом?

— Самую малость, — ответил я и пожал плечами, — Отпускать не хотели. Чаями поили, просили остаться на ужин. Но я же знаю, у нас кормят лучше.

— Шутник, — хмыкнул следопыт. Критически осмотрел мою изорванную и грязную одежду. — Не желаешь помыться?

— Сильно воняет? — спросил я. Сморщил нос и закатил глаза. — А вообще не отказался бы от теплой воды и свежей одежды. А потом бы легкий ужин и кружку глинтвейна.

— Устроим, — пообещал Рол. — Пойдем!

Следопыт хлопнул меня по плечу и увлек за собой. Привел в баню. Тут была пузатая бочка с горячей водой и куском душистого мыла. Я быстро разделся и с удовольствием окунулся. Потом долго откисал, блаженствовал. Заклятиями вылечил ушибы и синяки. Углядел на табурете маленькое зеркальце и бритву, долго скоблил неподатливую щетину. Когда наконец выполз из бочки, чистенький и сияющий как новая монетка, то был приятно удивлен. Слуги принесли новую теплую одежду, а куртку и ножны меча вычистили. Я облачился, переступил с ноги на ногу и понял, что быть человеком очень даже неплохо.

Зашел Рол и потащил меня в обеденный зал. Там поджидал ужин, состоявший из огромной яичницы, жареной колбасы, свежего хлеба и кувшина глинтвейна. Мы отдали должное простой, но очень вкусной пище. Потом долго сидели на лавках, лениво прихлебывали горячее вино, а я рассказывал о своих злоключениях.

Между делом я поинтересовался, куда делась Ника. Ведь так привык, что она спешит ко мне, просит сказки, поит и кормит самым вкусным. Обеденный зал без нее как-то посерел, стал скучным и невеселым. Рол поморщился — тоже любил улыбчивую девочку. Ответил, что буквально накануне она уехала вместе с каким-то богатым парнем из офицеров. Тот увез ее в Лугар, пообещал сделать женой. Я ничего на это не сказал, но стало удивительно грустно. «Проклятая пора — промелькнула мысль. — Одно радует: девушка не окажется в том пекле, что вскоре разразится».

После ужина мы вышли во двор и попали на всеобщее построение. Максимус без лишних прикрас и уверток обрисовал положение, приказал всем готовиться к битве. Командиры тут же раздали указания своим отрядам. Одних направили за ворота достраивать укрепления. Других — чистить оружие, доспехи. Оказалось, что мои спутники давно приписаны к одному из подразделений, служат простыми воинами. А я, как человек не военный, остался без надзора и командиров.

Некоторое время я бродил по коридорам крепости, пытаясь найти себе занятие. В голову то и дело лезли мысли из разряда: «А может, ну его? Разведали что нужно, теперь домой? Забрать посох и рвать когти…» Я даже зашел в конюшню, присмотрел себе смирную гнедую лошадку. Начал седлать, но, надев сбрую, остановился, посмотрел на руки и в сердцах плюнул. Стал расседлывать. Уехать хотелось до жути, но что-то держало. Может, совесть?

Я вышел за ворота, подобрал первую попавшуюся лопату и до глубокой ночи копал ямы, рвы и траншеи, таскал бревна, тесал колья. Вернулся в крепость далеко за полночь, уставший и грязный. Забрел в казарму, упал на первую попавшуюся койку и провалился в глубокий сон.

Утром меня разбудил хмурый комендант. Довольно бесцеремонно потряс за плечо, рыкнул:

— Поднимайся, Эскер! Труба зовет!

Я буркнул что-то сонное и ругательное, со стоном сел на кровати. Натруженные мышцы болели и ныли, тело требовало тепла и отдыха. Но я не позволил себе расслабиться, продрал глаза и глянул на Максимуса.

Комендант, похоже, не спал. Лицо серое, под глазами круги. Максимус сильно постарел за одну ночь — на лбу появились новые морщинки, во взгляде поселилась усталость. Воин протянул мне посох и сумку с книгами, сказал:

— Забирай. — Голос хриплый, похож на рычание злого цепного пса. — Надеюсь, поможет тебе.